Певица Ангелина Сергеева – натура многогранная: помимо выступлений, концертов, записей она успевает еще очень многое. Есть у нее и преподавательский опыт, снималась она и в кино. Ее знают поклонники телевизионных проектов «Народный артист» и «Голос», а зрители канала «Культура» с нетерпением ждут ее появлений в передаче «Романтика романса». При такой занятости она старается не только не терять энергии, но и постоянно учиться чему-то новому, искать, меняться, двигаться вперед. Ведь ее профессия – это служение, потому что она – настоящая Артистка.
– Артистов эстрады сейчас не принято воспринимать именно как артистов. По-вашему, это неверный стереотип?
– Сейчас расширяются грани восприятия, и артистом можно назвать любого исполнителя, пусть он и не дотягивает до необходимого уровня. Мы же сами планки ставим: для кого-то этот уровень определяет Алла Пугачева, для кого-то – Муслим Магомаев, а для кого-то и вообще Мария Каллас. Но потихонечку приходит новое время, когда публику берут не талантом, а, скорее, энергетикой. Каждый человек, несущий определенную энергию (она может быть разной: позитивной, будоражащей, даже негативной), – это артист, ведь он влияет на людей. Сегодня ты слушаешь произведение безоценочно. Это мое открытие на нынешний день: я всю жизнь до этого оценивала технику, поскольку у меня высшее музыкальное образование и большой сценический опыт. Для меня было очень важно, чтобы музыкант плотно пел, попадал в ноты, обладал правильным вибрато. Но в настоящий момент мне больше нравится не оценивать эти параметры. Я вижу огромное количество классных ребят, которые во многом не соответствовали бы моим представлениям еще пять лет назад. А теперь я их отпустила и расслабилась – наступает другая эпоха. Нужно перестраиваться вслед за молодежью, иначе просто станешь брюзгой. При этом плохая музыка есть, конечно. Но и выбор у нас тоже есть: ты выбираешь то, что тебя действительно трогает.
– Драматические актеры часто рассказывают, что поступили почти случайно, не готовясь специально. Наверное, у музыкантов так не бывает? Кажется, что ваше дело требует особых усилий.
– Да и у музыкантов то же самое, хотя это единичные случаи. Самородки пробиваются: пришли за компанию с друзьями, и их взяли с руками и ногами, потому что у них оказался невероятный тембр и врожденный слух. С одной стороны, в нашу профессию можно попасть по удаче или благодаря природному дарованию, но, если хочешь достигнуть в ней высот, нужно многое делать, делать, делать. В артистическом мастерстве совершенству нет предела. Ты вообще не прекращаешь учиться, смотреть, вдохновляться кем-то, брать что-то новое в свой арсенал. И так бесконечно! А как по-другому? Тогда не интересно жить. Я на сцене столько, сколько себя помню, но мне это не надоедает, потому что есть безусловная любовь к своему делу. Тогда каждый раз как первый. Например, я пишу песню и вообще ни о чем не думаю (так, художники говорят, что, когда работают над картиной, у них абсолютно чистый ум): тебя просто подхватывает творческий поток. И это самое счастливое время в моей жизни! Это ощущение сравнимо с любовью с первого взгляда, когда бабочки летают в животе. Что-то создается, рождается, и ты осознаешь это и словно бы влюбляешься. Точно так же, выходя на сцену и начиная петь, я чувствую себя комочком абсолютного света и любви. Это такой дар! Как он может надоесть?
– Но необходимо и везение. Вас ведь страна узнала после проекта «Народный артист».
– Я попала в этот проект, когда училась на втором курсе института. Друзья сказали: «Что ты сидишь? Попробуй!» Оставался последний день кастинга, и я его прошла. Могла бы и не пройти – это же как рулетка. Но – судьба! Думаю, все произошло так, как должно было быть. И, кстати, регионы в нашем деле очень конкурентоспособны. Когда я с самарским музыкальным коллективом ездила по конкурсам, нас даже чуть-чуть побаивались, говорили: «Ну, Самара все первые места соберет». И многие мои друзья из родного города сейчас в Москве: кто поет, кто в театре работает. Мне кажется, это тоже тема выбора: где тебе хочется быть и развиваться. Те, кто остался в Самаре, ни в коем случае не неудачники, ведь там огромное количество потрясающих команд, актеров, музыкантов, которых я очень уважаю. Люблю туда приезжать, обязательно посещаю театры, концерты и свой институт. Конечно, в столице больше возможностей. Но, если мы говорим об авторской музыке, надо понимать, что сейчас есть много интернет-площадок. Ты можешь жить хоть где, но, если у тебя крутая музыка, ты будешь известен и почитаем.
– А насколько вообще сочетаются конкурсы и шоу с истинным творчеством?
– Ну, это как воспринимать. Для меня это всегда опыт, всегда интересно. Это новые знакомства и, конечно же, возможность показаться. Такая уж у меня профессия – артист. Сидеть и прятаться не очень правильно. Ни в коем случае нельзя упускать свой шанс. Безусловно, есть сейчас огромное количество площадок в интернете, которые можно развивать и в них вкладываться, но на это обязательно нужны и деньги, и время, и труд. Когда ты приходишь на проект, ты ничего не теряешь и не вкладываешь. Если не попал – идешь дальше на те же площадки. Если попал – используешь это по максимуму: общаешься, делаешь клевые номера. Да и почему нет, если тебя приглашают? На «Голос», например, я не хотела идти, потому что боялась нервов и переживаний: я очень стрессую на съемках. А тут Первый канал, тройная ответственность. В итоге я дошла до четвертьфинала, а это уже прямой эфир. Ты выступаешь, и на тебя смотрят миллионы зрителей. Это очень волнительно! Или «слепые» прослушивания: кресло отвернуто от тебя, и ты поешь для того, чтобы оно повернулось. Психологически тяжело. Поэтому мне этого и не хотелось, и я до последнего думала, что мне не позвонят. Меня же предупредили: желающих было более 10 тысяч человек, и все талантливые. Обещали пригласить на следующий год, если что. Я отпустила ситуацию – и мне позвонили.
– Вы работали на бэк-вокале у Леонида Агутина. Это полезный опыт для молодого амбициозного артиста, мечтающего самому оказаться у главного микрофона?
– Мне кажется, далеко не все хотят к главному микрофону. Есть большое количество ребят, которые чувствуют себя хорошо и так. Это же ответственность и огромные затраты энергии. Надо иметь такой запас сил! Когда я работала у Агутина, у меня разрушился стереотип, что все мечтают жить, как звезды. Ты-то про них думаешь: «Небожители! У них любовь народа, деньги, машины и лучшие курорты». Мол, им повезло. Но уже на гастролях я поняла, какой это тяжелый труд. Два самолета в день, постоянные переезды, всегда разная еда и вода, сбои в организме и понижение иммунитета. Ты не высыпаешься: чуть поспал, и надо уже быть на площадке. А там саунд-чек, примерка костюмов, надо привести себя в порядок и быть во всеоружии. Ведь сейчас придет народ, и ты его должен развлекать, вдохновлять, веселить, чтобы к тебе еще раз захотели прийти на концерт. Есть же и другие проблемы, о которых никогда зритель не знает: задержали рейс, что-то случилось в дороге, ты заболел, давление высокое… Но, когда ты выходишь на сцену – ты артист и должен нести свет и радость. И для тех молодых исполнителей, кто хочет быть на первых ролях, было бы полезно постоять на бэк-вокале, чтобы увидеть, что такое – настоящая работа востребованного музыканта, примерить на себя такую жизнь.
– Существует, должно быть, и еще один минус вашей профессии: отсутствие стабильности, да и просто места работы.
– Ну почему же? Я сама тружусь в Московской областной филармонии. Безусловно, я творец и работаю в разных местах, гастролирую, но у меня есть официальное место работы. Думаю, сейчас такое время, когда можно быть и там, и там, и там. Скорее, вопрос в многогранности: будучи певцом, ты можешь не только этим зарабатывать, а, например, еще и преподавать. Скажем, во время пандемии я написала онлайн-курс «Осознанное пение» и провела прекрасно пять потоков, учила чудесных людей петь осознанно. Мне предлагают повторить в сентябре. Если же мы говорим про стабильность – а ее не существует как таковой! Тебя могут уволить, предприятие может обанкротиться. Жизнь вообще такая. Конечно, есть более стабильные профессии, чем наша, но у нас есть вариативность. Театр, сцена, филармония, институт, разные оркестры… Я так и делаю, мне нравится. Это не скучно, вокруг меня чудесная творческая атмосфера. Можно создать программу итальянской музыки, а можно поехать в Ульяновск или Челябинск и отыграть сольный концерт с духовым оркестром. Мне кажется, это свобода.
– Свобода в том числе и выбора музыки для исполнения.
– Если мы говорим про авторскую музыку, которую я пишу, то в основном это альтернативный поп. Также у меня есть пластинка с записями в стилях ретро-поп и французский шансон. Я резидент программы «Романтика романса» на телеканале «Культура» и всегда откликаюсь на их приглашения, потому что очень люблю композиции тех лет и огромное удовольствие получаю, исполняя романсы и песни гениальнейших советских композиторов. Много лет я сотрудничаю с Максимом Исааковичем Дунаевским: обожаю его музыку и за огромную честь считаю возможность стоять с ним на одной сцене. Вообще, мое – это лирика: светлая, душевная, женская. И, конечно, ретро-эстрада. На данный момент я бы так себя описала. Но делаю я и кавер-версии, и они очень разнообразны – от современного до «Roxette» и рок-баллад.
– Слово «эстрада» вызывает сейчас либо скепсис, либо ностальгию, поскольку напоминает о важном пласте музыкальной культуры – советского периода.
– Мне кажется, советская эстрада все больше становится модной. Молодые ребята делают клипы с отсылкой на 1970-е – 1980-е, а в аранжировках появляется много звуков тех лет. У меня тоже есть авторская песня, «Заколдованная», для которой в качестве референса я услышала «Мир без любимого» Александра Зацепина. Горжусь этой композицией и считаю, что эта музыкальная перекличка с фильмом «31 июня» – модная и классная. Все возвращается: циклична и эпоха, и музыка, и мы. Нужно время, чтобы по-новому оценить то, что было. Но я бы не хотела говорить: «Вот раньше была настоящая музыка, а теперь нет». И сейчас есть настоящая. И у меня есть друзья, которых я считаю гениальными композиторами. Послушайте Таню Балакирскую – ныне живущую, молодую, прекрасную (она автор песни «Встретимся во снах», исполняемой Лешей Чумаковым). Но сегодня на первый план выходят атмосферные произведения, и те, кто пишет и поет что-то более глубокое, немножко задвинуты и не так популярны. Востребовано то, что просто, но сразу бьет в цель. Видимо, народу нужно что-то легкое, яркое, попадающее в сердце. Но это тоже на определенный период. Помните, что мы пели в 2000-х? «Сам ты, сам ты, сам ты Наташка!» Думаю, наступает время других вещей. Я слежу за молодежью, и то, что они пишут и исполняют, очень хорошо и душевно. Люблю понятие «гениальность в простоте». Когда-нибудь нам захочется усложнить, и появятся композиции на стихи Бродского, например. А пока давайте легче и мудрее к происходящему относиться.
– Простое тоже может быть прекрасным. А вот как быть с тем, что самый чудесный голос исполнителя может не передавать красоты произведения?
– Всегда есть проблема гармонии голоса и души. Скоро будет съемка для «Культуры», посвященная Муслиму Магомаеву, и я искала дуэт для нас с Альбертом Жалиловым. Слушать песни и выбирать я очень люблю в спортзале. И вот, шагая по беговой дорожке, я нашла «Фиалки». Боже, какая песня! Магомаев ведь поет в академической манере, но ты на это даже внимания не обращаешь, потому что в его исполнении столько энергии, смысла, любви! Он так доносит до тебя эту трогательную историю, как на прощание дарят не поцелуй, а букет фиалок, что бегут мурашки по коже, и ты видишь перед собой эту картину. Важен не голос – джазовый, эстрадный, народный, да хоть шепот! – а понимание, о чем поешь. Если я, слушая произведение, вижу «кино», это и значит, что исполнитель достал до моего сердца. Это и есть мастерство, правда и настоящая музыка. Помню, когда мы с Альбертом пели «Historia de un amor», мы действительно прожили эту любовь. Так я искренне поверила, что люблю его, но не могу быть с ним рядом! Наверное, это характерно только для актерской натуры, но мы же и есть артисты. Суть в том, чтобы верить.
– Как верят и ваши слушатели. Какие они?
– Сегодня легко проследить этот момент в соцсетях. У меня в декабре мошенники украли мой старый аккаунт и требовали денег, но я решила начать все с нуля, хотя у меня тогда было чуть не 15 тысяч подписчиков. Мне хотелось увидеть, кто же мои слушатели, и сейчас у меня их уже около 800 (я для этого ничего не делала – не давала ни рекламы, ни таргетов). Но теперь я их вижу: это молодые люди от 25 лет и до бесконечности – кому сколько отпущено. В основном это женщины. Есть и мужчины, и они очень трогательные. Они добрые и интеллигентные, любящие хорошую музыку, театр, жизнь. Наверное, это отражение меня. Я и сама люблю жизнь, кино, музыку, вкусную еду, мне нравится смаковать, наслаждаться. Но они не просто веселые и пустые: у всех есть определенный опыт и история, все они пережили что-то.
– Ваши концерты имеют какую-то драматическую структуру, или это просто собрание музыкальных номеров?
– Когда я составляю сольную программу, я продумываю, что вслед за чем пойдет, но не могу назвать это спектаклем. Это музыкальный концерт, а не театральное представление. Но! Должна сказать, что я к этому плавно иду. Такие песни ко мне приходят! Совсем недавно родилась одна – светлая, как молитва. А 29 июля вышел сингл «Руку дай мне». Он тоже о том, как человек просит помощи у Бога. Сейчас ведь и вообще время не очень легкое, и мы все понимаем, что происходит. Есть музыка, которая делает жизнь светлее и лучше. И она нужна! Так и мои композиции постепенно в голове соединяются во что-то более цельное, нежели отдельные номера. Про дом, про маму, теперь и «Молитва света». Уже представляю, как мы поем ее вместе с залом: у всех мурашки, все плачут и после нее становятся чуточку светлее. Наверное, в данный момент я иду к такой драматургии – преодоления трудностей.
– А что насчет мюзиклов? Кажется, вы просто созданы для этого жанра.
– Вообще про мюзиклы часто спрашивают: многие видят меня в этом жанре. Я и сама прекрасно понимаю, что буду в нем хороша. Но меня останавливает то, что ребята, работающие в нем, потом определенным образом заточены и даже поют похоже друг на друга. Это ведь особая манера: ты должен двигаться с маленьким микрофоном, очень отчетливо произносить слова, при этом совершать почти акробатические номера – и лежа, и сидя, и в прыжке петь. Конечно, это накладывает отпечаток. И, когда некоторые мюзикловые артисты приходят к нам в «Романтику романса», я их сразу вижу. Безусловно, они потрясающие вокалисты, но я слышу, что они из мюзиклов. И я боюсь, что и со мной будет так же. Плюс к тому, это сумасшедший труд, на который будет уходить все время. Про авторскую музыку можно будет забыть. Ты будешь либо репетировать, либо играть, а это же столько сил и времени забирает.
– Вы не только поете, но и играете в кино. Интересно?
– Мне очень интересно кино, я бы хотела сниматься еще. Кажется, в трех сериалах я снялась, и так это было по фану! Безумно мне это нравилось, и я за небольшие деньги работала, получала удовольствие от процесса. Но это уже давно было – сразу после «Народного артиста», где-то в 2007-2009 годах.
– Большая форма требует от артиста особой концентрации. Насколько для вас это сложно и непривычно?
– Да, есть разница: играть в большой форме или выходить на один номер, но у меня же проходят сольные полуторачасовые концерты, на которых тоже надо «разложиться», чтобы тебя хватило от начала до конца. Конечно, бывают моноспектакли, но в обычных постановках у тебя есть партнеры, а это легче, чем ситуация, когда на сцене только ты и оркестр. Ты один, и тебе надо не просто петь, а еще и шутить и разговаривать с залом. Но, если ты выбрал эту профессию, значит, можешь работать и в одиночку, и втроем или впятером. Безусловно, восстановление в этих случаях различается, ты же по-разному растрачиваешься. Хотя, когда «теплый» зал, люди отдают тебе энергию, благодарят и устраивают овацию после каждого номера, кричат: «Молодец, классно, мы тебя любим!» – это сильно восполняет. Пусть ты устаешь физически, но психологически ты в таком приподнятом настроении! Ведь ты служишь. Это служение и есть награда. Важно чувствовать себя ответственным за то, что ты поменял настроение хотя бы одному человеку: он вышел с концерта окрыленным и улыбнулся своим детям, придя домой.
Дарья Семёнова
Фото Елены Дунаевой
Comments