Некоторое время назад, готовясь к интервью с артисткой, я совершенно случайно обнаружила, что она вышла замуж и поменяла фамилию, фигурируя, так сказать, в двойном размере. Причем понять это было невозможно: в закладке «труппа» она значилась под единственным именем, скажем, «Мария Иванова», спектакли с ее участием обрывались на дате пятилетней давности. На мой наивный вопрос: «Вы давно не выпускали премьер?» – исполнительница, удивившись, ответила, что нет, и перечислила свои недавние работы. Уже после беседы заглянув в описание указанных постановок, я увидела, что играет в них «Мария Петрова». Впрочем, актриса не была в обиде, заметив на мое недоумение: «Пресс-службе лучше знать, как размещать». Ну, разумеется, кто бы спорил.

Не спорю и сейчас, однако тезис про тех, кому «лучше знать», как минимум, неочевиден. Во всяком случае, феномен сегодняшней пресс-службы театра имеет место быть, а проблема… – давайте назовем ее «недостаточно качественной работы» – существует. Утверждаю это абсолютно ответственно как человек, чей опыт работы достаточно репрезентативен: доказательством этого факта служат интервью, которые вы читаете в нашей рубрике уже почти
4 года. Смело опираясь на практические результаты, отметила бы последние полтора года как период, в который ситуация в разы ухудшилась. Возможно, причина этого ощущения, интуитивно выделяющего именно такой временной отрезок, – в возросшей интенсивности моих контактов с театральными организациями, а может, за этот срок современная кадровая политика, снисходительно относящаяся к пробелам в профессионализме едва ли не во всех сферах деятельности, принесла свои ядовитые плоды. Но подчеркну еще раз: иметь дело с пресс-службой – это, как принято сейчас говорить, настоящий вызов. Наиболее часто он ощутим во взаимодействии с региональными коллективами, но и обеим столицам расслабляться не советую.

Для тех, кто имеет несколько туманное представление о том, что же есть пресс-служба (боюсь, в это число попадет множество специалистов из самой этой службы), необходимо пояснить, что в обязанности этого отдела формально должно входить общение с представителями СМИ, организация интервью, помощь в написании или съемке материалов о театре, его истории (прошлых лет и настоящего момента) и представителях – артистах, режиссерах, художниках, руководящего состава, цехов – всех, кто заинтересует журналистов. В идеале сотрудники должны сами такие интервью и материалы инициировать, но на деле это происходит удивительно редко – лично я назову до смешного мало имен энтузиастов от пресс-службы (и все они – из Москвы), обращавшихся ко мне с таким предложением. Мне возразят, что широко известных авторов из соответствующих редакций зовут на мероприятия не в пример чаще: достаточно почитать журналы и крупные информационные издания и порталы, чтобы убедиться, что звезды представлены на первых полосах, – не сами же себя они приглашают к беседе. На это замечание есть возражение уже у меня: во-первых, всех интересуют именно «звезды» (оставляю на ваше усмотрение вопрос, нужны ли в этом слове кавычки), во-вторых, не стоит думать, будто сотрудники пресс-службы обзванивают редакции, умоляя прийти и поговорить с артисткой, известной всей стране работами в кино, сериалах, на телевидении, поющей и танцующей на всех государственных концертах, – нет, за такими интервьюируемыми выстраивается очередь.

К слову, статьи и видеосюжеты с подобными героями, хотя и любимы широкой публикой, мало говорят о профессионализме всех участников такого «инфоповода» (о, это страшное слово!). Все идут наилегчайшим путем, даря читателям и зрителям набившую оскомину «радость узнавания», причем путь этот не требует никаких усилий ни от представителей театра (в этом случае им не нужно искать в коллективе новое лицо, пока медийно не раскрученное, но зачастую достойное этого куда больше надоевших «звезд»), ни от журналиста, справедливо – к сожалению! – считающего, что ничего неожиданного и интересного человек, давший уже тысячу интервью за минувший месяц, сказать не может, а потому и готовиться необязательно, ни от собеседника, все свои мысли высказавшего уже даже не в минувшем месяце. Однажды у меня самой отменилась назначенная встреча с талантливой, но на тот момент не разрекламированной молодой артисткой музыкального жанра, потому что ее руководство посчитало, что реклама ей и ни к чему: «У нас в коллективе есть звезда, вот с ней пусть и беседуют». Обескураживающий подход в некоторой степени объяснится, если учесть, что высокие руководители слишком часто обеспокоены только финансовой стороной вопроса: интервью с хорошо известной личностью продается, а с молодой-талантливой легко остаться в тени и лишиться денег. Справедливости ради, сотрудницу пресс-службы такой цинизм тоже весьма неприятно поразил, и в прославленных стенах она надолго не задержалась. Меж тем, такая политика не проходит бесследно: «первые сюжеты» театра все сильнее начинают демонстрировать симптомы звездной болезни, те, кому не посчастливилось по самым субъективным причинам снискать этот статус, обижаются и теряют лояльность начальству (и ладно бы ему одному), потенциальный же зритель остается в неведении, сколько замечательных актеров есть в труппе. Может, прочитав в газете статью о ярком дебютанте и заинтересовавшись, человек купил бы билет на спектакль, а потом превратился в верного поклонника не только выбранного исполнителя, но и всего коллектива, однако шансов ему не дается. Безусловно, основную вину за это следует возложить на людей уполномоченных, хотя и к пресс-службе претензии ох как остаются.

Не стоит думать, будто несправедливость проходит незамеченной. В разговоре не под диктофон довелось услышать: «Приходится целенаправленно работать над тем, чтобы тебя народ помнил, нравится тебе это или нет. Ты должен все время быть на виду. Но я считаю, неправильно, что спектакли ставят на одних и тех же. По мне, намного интереснее смотреть даже на неизвестного артиста, но в такой роли, в которой он прекрасен. Тогда лиц театра будет больше. Вот сейчас, например, я не знаю лиц нашего театра! Раньше они появлялись благодаря неожиданным постановкам». Мне кажется, циничный подход руководителей перенимается и пресс-службами. Конечно, порой сотрудники поставлены в очень жесткие и неверные рамки, когда любое отступление от указок начальства нещадно карается, но часто руководство и не знает, какой произвол устраивают их подчиненные. Обсуждая с одним артистом замысел настоящей статьи, я сказала, что вряд ли некомпетентных сотрудников проймет даже самый пламенный глагол, на что мне ответили: «Материал могут прочесть директора. Не все же сидят во “Вконтакте” и смотрят, какие посты выкладывает пресс-служба, – это не входит в их обязанности. Но, увидев статью, они могут туда и заглянуть и задуматься, все ли правильно делается на этом фронте».
А на этом фронте, увы, случились не самые конструктивные перемены. В советском театре не было самого понятия – «пресс-служба». Во-первых, потому что театры не нужно было дополнительно популяризировать, а их экономическое положение от этих действий никак не зависело. Соблюдался баланс между количеством материалов о коллективе и членах его труппы и известностью, не переходящей в назойливое мелькание. Изданий было кратно меньше, нежели сейчас, выкладывать один и тот же пост о мероприятии на десяти платформах было негде по причине отсутствия интернета. Неудивительно, что сотрудник литературной редакции (он же – ответственный за работу педагогической части) справлялся со всеми обязанностями, успевая читать новые пьесы современных авторов, устраивать встречи актеров со зрителями, приглашать критиков и помогать театроведам, да еще и собирать архив, а то и обустраивать музейное пространство. Сегодня структура театра гораздо сложнее: в нее входят и пресс-служба, и PR-отдел (отвечающий за мероприятия, направленные на формирование благоприятного имиджа и повышение узнаваемости театра, коммуникации с потенциальной целевой аудиторией и др.; часто в его обязанности входит ведение социальных сетей и администрирование сайта, хотя порой эти функции передаются на отдельную должность), и отдел рекламы (размещение наружной рекламы, печать флаеров и буклетов и т.д.) и т.д. При этом лит- и педчасти сохраняются во многом номинально, а то и вовсе ликвидируются. Но вот привычки и навыки работы остаются…

Оговоримся сразу: такую разветвленную специализированную структуру, как описанная выше, могут позволить себе далеко не все театры. Чаще всего – по причине финансирования, но не следует сбрасывать со счетов и то, что не каждый руководитель представляет, как можно модернизировать рабочий процесс (положа руку на сердце, скажу: может, есть в этом сермяжная правда, и не нужно плодить лишние сущности). Но тогда надо либо объединять все обязанности, замыкая их на пресс-службе (или литчасти, как она нередко называется на периферии), либо… не удивляться. И уж, во всяком случае, необходимо не сидеть без дела и действовать адекватно, разумно, расчетливо и порядочно. Тем более, что все по-прежнему решают кадры. Кто же он, идеальный сотрудник пресс-службы?

«В пресс-службе должен работать человек, как минимум, активно деятельный и молодой. Он будет на люстре висеть, чтобы получить хороший кадр, а не просто сядет на 9-й ряд, сделает одно плохонькое фото и разместит его в интернете с подписью: “Смотрите, у нас премьера”», – мечтает знакомый артист. Конечно, не в возрасте дело. И не в количестве штатных единиц, ведь зачастую многое все равно происходит в согласии со следующим горьким замечанием: «Разросшийся отдел маркетологов и пиарщиков занимается тем, что экономически более выгодно, игнорируя то, что действительно нужно продавать». Возможно, и не в профильном образовании тоже – был бы сотрудник понятлив. Хотелось бы, разумеется, чтобы он имел представление о театре, устраиваясь в коллектив, но и это не панацея, как свидетельствует пример одного крупного города. «Театровед (как и всякий другой «вед», заметим в скобках) не может заниматься рекламой – он должен статьи писать. У нас в соответствующем отделе работают дамы постбальзаковского возраста. Одна – очень активная – проводит экскурсии, встречи для детей. Другая – завлит. А третья – даже и не знаю, кто по образованию. Но по тому, как она ведет соцсети, хочется задать вопросы».

Вопросы возникают и в другом городе – поменьше, но тоже не последнем на культурной карте страны. «У нас сменился не один состав пресс-службы: один сотрудник, второй, третий… И все они делают какие-то невообразимые странные штуки, как будто их профессии никто не учит. Например, готовится премьера, режиссер зашифровывает идеи, послания для зрителей. На предпоказ приходит специалист из пресс-службы, делает триста-четыреста фотографий и покадрово их выкладывает в общий доступ, так что не надо смотреть спектакль, чтобы узнать сюжет и режиссерские придумки. Или же записывает интервью с кем-то из постановочной группы, в котором опять же все подробно рассказывается. И никаких интриг не остается! Зачем после такого нужна премьера? Это отношение людей к театру, к профессии меня – да и не меня одного – очень, очень много лет уже поражает до глубины души. Я не знаю, как с этим бороться! Что это: необразованность? (Да что говорить – они абсолютно необразованные!) Или это упущение директора, набравшего не тот коллектив?» Тут, как говорится, ни прибавить, ни убавить.

Однако нужно кое-что прояснить. Во-первых, экспрессивный и несколько неделикатный пассаж насчет необразованности. Хотелось бы думать, что это частная проблема города поменьше, но это не так. Об этом свидетельствует хотя бы следующая история, случившаяся уже совсем в другом регионе. Там ставили спектакль по произведению Марка Твена, и один из персонажей был обозначен как Подельник индейца Джо. Работавший тогда в театре сотрудник, заметив: «Такого слова не существует», – без лишних раздумий превратил подельника в понедельник. Уверена, многие артисты из всех уголков нашей страны вспомнят нечто подобное и … могла бы сказать «смешное», но не так уж это и смешно, если разобраться. Потому что люди, не обладающие должным уровнем компетенции, занимают не свои должности, чувствуя себя на них настоящей властью и силой. Нередко именно с подачи руководства, которое следует упомянуть во-вторых, анализируя предыдущие откровения артиста. Им в подтверждение – признание актрисы (из еще одного не самого маленького города), с опаской обсуждавшей со мной тему: «У нас пресс-служба напрямую подчиняется директору. И я, имея негативный опыт открывания рта, побаиваюсь новых санкций в мою сторону».

Ей вторят и другие: «К сожалению, люди, урвавшие немножко власти, думают, что делают свою работу хорошо». Удивительно, что в эту работу они включают жестокую цензуру всякого живого слова. «Интервью размещают дней через пять после публикации. Причем я уверен, что его во всех возможных инстанциях 10 раз перечитывают на предмет крамолы. Наш с вами разговор я правил, а обычно так не делаю, за что меня и не любят. То, что вам кажется незначительным, в театре воспринимают по-другому. Что-то скажешь – вы даже не поймете, а здесь все за голову схватятся: он раскрыл нашу кухню!» Подобная щепетильность сотрудников, переходящая в паранойю, однажды заставила меня вообще отказаться от подготовленного материала: актриса, во многом под влиянием руководства, тщательно вымарала из текста все, что могло вызвать хоть малейшие споры в обществе (речь шла не о политических взглядах и даже не о мероприятиях, в той или иной степени затрагивающих военную тему, но жертвой чисток в духе «как бы чего не вышло» пал национальный герой республики и всей нашей страны), а также почему-то интересный рассказ о репетициях премьерного уже состоявшегося спектакля, оставив на бумаге стерильную беседу без темы и идеи. Желаю руководителям этого большого коллектива каждый вечер перед сном читать подобные благостные публикации.
Заигрывание с начальством порой принимает комическую форму. Несколько лет назад после сделанного с актрисой регионального театра интервью мне написали из пресс-службы с загадочным предупреждением: «С вами хотел бы пообщаться наш директор». Я резонно ответила, что контакты мои известны, так что можно смело начинать общение прямо сейчас. По неведомой мне причине на этом дело и кончилось, а жаль: заинтриговали. В случае же, если специалисты отдела действуют по собственному почину, их проявления часто напоминают о, казалось бы, забытом и изжитом в наш просвещенный век самодурстве. С ним регулярно сталкиваются артисты уже упомянутого достаточно крупного города. «Местный телеканал, оператор которого вырос за кулисами нашего театра и знает в нем такие места, какие я до сих пор не видел, организовывал съемку для сюжета. Оператор приступил к работе со словами: “Я знаю, как надо”, – на что получил ответ от дамы из пресс-службы: “Вы – знаете, а начальник здесь – я”». Стоит ли говорить, что сюжет не получился?
Благодаря таким людям в коллективе появляются «любимчики» (естественно, пресс-службы, а не зрителей, но публике приходится считать, что они-то и есть лица театра). «Моя коллега с удивлением узнала от друзей, что, оказывается, одна из артисток нашей труппы тянет на себе весь репертуар. Та давно уже играет мало, но, судя по нашим соцсетям, работает всё и везде. Те же, кто реально пашут, – опять же судя по соцсетям – иногда появляются в театре. Недавно пролистал ленту театра во “Вконтакте” и понял, что за последние 8 лет сыграл только в сказке и поучаствовал в военной программе», – рассказывает мой собеседник – ведущий артист труппы, обладатель престижных профессиональных наград. Кстати, об одной из них – всероссийской – родной коллектив упомянул не сразу и будто нехотя, тогда как об актрисе, номинированной на «Золотую маску» в незапамятном году и вообще в другом городе, было несколько публикаций. Неугодных актеров обходят молчанием, даже когда для заметки есть повод вроде новой главной роли. Иногда получается комически (или трагически – кому как): «А девочка из хора вышла в партии “третьего гриба в седьмом ряду” – тут же был опубликован пост с поздравлением и похвалой. Про нас с партнером написали через две недели».
Кстати, многие сотрудники пресс-служб искренно считают, что интервью – это реклама. Да, и она тоже, но далеко не только она. Артисты нередко с горечью признаются мне, что зрители о них ничего не знают, потому что не каждый умеет интересно представить себя сам, например, в соцсетях, а соответствующий отдел как будто не заинтересован в том, чтобы организовать творческую встречу, сделать статью, дать тематическую публикацию. В одном достаточно крупном городе подобные мероприятия проводит бескорыстная энтузиастка, приглашая публику на двухчасовые бесплатные беседы с исполнителями. Люди часто удивляются, послушав рассказ героя о себе из первых уст, совершают маленькие, а иногда и большие личные открытия. А пресс-службе театра (тоже крупного и уж точно не последнего в нашей театральной стране) это вроде как и не надо. «У нас от этого зарплата не повышается», – представляете?!

Открою секрет: наверняка не повысится она и после сюжета на телеканале «Культура» или статьи в глянцевом журнале. Мысль о сотрудничестве с более скромными изданиями, видимо, вообще оскорбляет сотрудников пресс-служб. А вот артисты смотрят на эту ситуацию иначе: «Какая разница, кто просит об интервью? Я однажды беседовал со студентами, которым это нужно было для дипломной работы. А уж театру точно ни от чего не надо отказываться». Но! (И это «но» огромно). Столичные коллективы часто настроены снобистски и в эту сторону даже не глядят. В какой-то момент они стали возлагать надежду на блогеров, не обращая внимания на их профессиональный уровень, качество работы и целевую аудиторию: чем поможет академическому театру так называемый лидер мнений, не отличающий Шопена от Шуберта и пишущий для подростков? (Небольшое юмористическое отступление. Порой не в теме оказываются даже специализирующиеся на искусстве журналисты, с легкостью обвиняющие постановщиков в том, что в опере «Женитьба Фигаро» зритель не услышал знаменитой арии «Фигаро здесь, Фигаро там»). Этично ли отвечать автору, самому просящему об интервью и дающему в сопроводительном письме ссылки на свои публикации, что дирекция изучит присланные статьи и еще хорошенько подумает, достоин ли сей жалкий человек дальнейшего разговора? К слову, столь высоко возомнивший о себе коллектив, некогда действительно славный, даже не заметил, как совокупность исторических реалий вкупе с «продуманной» политикой общения со СМИ свела его место на театральной карте к крошечной точке.

Возможно, и на это замечание мне возразят: мол, нехорошо злорадствовать, да и фамилия ваша, дорогой публицист, не так чтобы очень известна – чего ж вы требуете особого отношения к себе? Отвечу: злорадствовать нехорошо, но и унижать автора – затея не из лучших, а уж к себе каждый человек вправе требовать уважения (а не особого отношения, ибо для него и впрямь нужны заслуги).

Уважения, уважения и еще раз уважения по отношению к артистам, цехам, художникам и, как я утверждаю, авторам со стороны руководства театров не хватает в степени вопиющей. Я могла бы назвать множество коллективов из разных городов страны, где пресс-служба считает ниже своего достоинства отвечать на письма с предложениями о подготовке того или иного материала. Видимо, в этих благословенных местах актеры и спектакли с их участием пользуются такой бешеной популярностью, что лишняя статья или интервью уже утомляют зрителя, и так без конца читающего о своих кумирах в столичной прессе. Но если отбросить вполне объяснимый в такой ситуации сарказм, хочется понять, чем вызвано отсутствие внимания в маленьком театре провинциального города, о котором публикации не найти даже в региональной прессе, к письму из издательства московского СТД с приложенной ссылкой на постоянную рубрику, где встречаются очень известные имена собеседников? Считают ли там, что у них особый путь, и их поклонникам не нужна дополнительная профессионально поданная информация об их кумирах?
Или все проще: не слышали о Союзе театральных деятелей? Не поверите, но и с этим мне приходилось сталкиваться! Не проверяют почту, поскольку не выполняют своих обязанностей? (Как не вспомнить булгаковские язвительные строки: «Ни черта не делают, да и делать ничего не могут, потому что ничего не смыслят в том, что им поручено»?) А может, прав мой знакомый, замечающий, что «молчание в ответ на ваши письма может быть вызвано неким смущением. Но надо понимать, что сотрудники пресс-службы вниманием смущаться не должны. Просто они не знают, как общаться, поэтому вообще не отвечают»? Понимаю, что необъективна, но эта версия кажется мне все более похожей на правду.

Впрочем, пиетет перед столицей существует, но на авторов из СТД он почему-то совершенно не распространяется. «Приехала молодая артистка, только что окончившая московский вуз (это моя самая нелюбимая тема: “Москва!”– сказанное с придыханием), – и она новая звезда театра! Да она же еще и сделать ничего не успела, вышла в одной роли!» А отсутствие уважения к работе актеров? «Самая большая боль, что они перестали выкладывать составы. Перечислены на сайте в программке роли, а выступают в них никому не известные артисты!» – с обидой рассказывает собеседница. И это ей еще повезло: ее коллега из другого города, не попавший в число любимчиков, не обнаружил не только своего имени, но даже и партии – между прочим, центральной. Я и сама не раз не могла определить, кто в какой партии будет выступать, а ведь в музыкальный театр зрители часто ходят на конкретных исполнителей, а не саму постановку, – следовательно, таким новаторским решением отсекается определенный пласт публики, что сказывается и на финансах (этот язык руководителям понятнее, чем рассуждения о творчестве и этике).

Так что приходится констатировать: тезис о том, что в театре главные люди – артисты, на практике безнадежно устарел. «В регионах незаменимых нет. (Может, в Москве и есть неприкасаемые звезды). Над нами надсмотра нет, никто не видит, что здесь творится», – подытоживает артист. А творится всякое. Молодой исполнитель, с которым мы делали интервью несколько лет назад, весело комментировал свой совет не отправлять ссылку на вышедший материал в пресс-службу: «Их интересуют только публикации о нашем директоре, других людей в коллективе для них не существует». Ему вторит артистка из еще одного региона: «Все равно не выложат – у них своя логика ведения соцсетей». Эти замечания вскрывают сразу две проблемы: во-первых, наплевательское отношение к актерам, а во-вторых – полное служебное несоответствие, ведь информировать зрителей о жизни коллектива – прямая обязанность сотрудников отдела.

Про обязанности было сказано уже немало, но, как видно, понимаются они весьма оригинально. И артисты это замечают, иначе разве отвечали бы мне так активно из разных городов страны на вопрос о том, что их пресс-служба делает не так (ну, или так, но таких ответов было в разы меньше)? «Тут сходу и не выделишь что-то одно, потому что они почти всё делают плохо», – смеялся артист-оптимист, и с ним согласны очень многие его региональные коллеги. Помимо проблем с неудачными фотографиями (о которых говорят все без исключения; одна актриса добавила неожиданную претензию: «В материалах о премьере всегда выкладывают один и то же снимок») есть и другие. В частности, ошибки в названиях и датах постановок. Вы же тоже не раз читали список удивительных действующих лиц, где есть мушкетер «Партос», встречались с волшебником «Гудвиным», не узнавали драматургов, поскольку их инициалы безбожно перевирали? Также есть множество театров, по сайту которых вам трудно будет оценить репертуар из-за отсутствия поиска и алфавитного порядка названий, а то и написании их исключительно на национальном языке. А что насчет анонса спектаклей выходных в эти же выходные? «Видимо, это делается в расчете на то, что люди в субботу утром, допивая кофе, сорвутся и побегут на представление, которое начинается через 30 минут».

Такое отношение сотрудников пресс-служб к собственному театру необъяснимо, что уж сетовать на то, что они не слишком внимательны к авторам из далекой Москвы, с искренней заинтересованностью присылающим по нередко не работающим электронным адресам ссылки на материалы об этих коллективах? Сколько раз название нашей редакции указывалось неправильно (просьбы поправить регулярно игнорировались), еще чаще в ответ на благожелательное письмо мы получали оскорбительное молчание, притом что плодами нашего труда охотно пользовались и ссылки эти размещались (другое дело, что часто не очень удобно для читателей, например, в разделе «Новости», а не в соцсетях, но, может, в некоторых регионах постоянные зрители театра интересуются именно новостными сообщениями на сайте). Дорогие сотрудники! На здоровье! Но неплохо бы черкнуть пару строк хотя бы со словом «спасибо» – как принято у воспитанных людей. Кто-то предпочитал общаться исключительно через моего собеседника-артиста, невольно выступавшего в роли испорченного телефона. Доходило до смешного: я писала в пресс-службу напрямую, а отвечал мне интервьюируемый, сгорая от стыда за своих коллег по коллективу.
Вообще мечта многих региональных пресс-служб – активный артист, сам ведущий социальные сети, что называется, за себя и за того парня – то есть и за театр. Разумеется, не все это хотят и умеют, но так это и не входит в их обязанности. Еще надо понимать: раскрутка самого себя не равна раскрутке всего коллектива. Да и одной сети «Вконтакте» для этого явно мало. Другие же платформы на периферии не слишком популярны. Часто приходится видеть телеграм-каналы больших академических театров крупных городов – в них порой нет и тысячи подписчиков, хотя население может достигать более чем миллиона жителей (а уж с областями – и подавно). Может, время для этого приложения вдали от столицы еще не настало, а может, работу по его популяризации тоже нужно вести активнее и грамотнее, – сказать трудно.
«Активнее и грамотнее» – беспроигрышный совет. А еще – с анализом возможных последствий. Они ведь могут случиться, правда? В этой связи – забавный и поучительный случай, когда пресс-служба безмятежно проигнорировала мои обращения, и я в досаде написала главрежу театра. Отдадим ему должное: вежливый ответ последовал незамедлительно, интервью с артисткой коллектива появилось на всех площадках, а еще через неделю очнулись и сотрудники соответствующего отдела, искрометно ответившие на мое давнее письмо вопросом: «Дарья, где вы работаете?» А вы? Или уже не работаете?

Создается устойчивое впечатление, что в общении пресс-службы с окружающими выпадает какое-то звено. Иначе чем объяснить тот факт, что названные истории, а также такие, как приведенная ниже, все время повторяются? «Однажды у нас придумали странный зрительский конкурс, за победу в котором можно было встретиться с любимым исполнителем и выпить с ним чаю. Может, это и круто, только артистам об этом не сказали», – со смехом рассказывает моя собеседница. Вы ведь уже догадались, что счастливчик, ожидавший приятного чаепития, остался без приза?
Безусловно, «формирование благоприятного имиджа учреждения» – слова очень формальные, коль скоро речь идет о театре, но ведь именно этим в том числе и должны заниматься пресс-службы. Вот только «благоприятный имидж» у каждого явно свой: многие сотрудники искренно считают, что чистка социальных сетей от негативных или просто не слишком комлиментарных зрительских комментариев отвечает этому требованию. «Удаляют записи хотя и отрицательные, зато очень честные. Но невозможно работать моментально, и люди успевают их увидеть. Ну смешно: идет сто постов в духе “как это было прекрасно”, а потом кто-то режет правду-матку – и его тут же убирают, а некоторых пользователей даже в черный список заносят», – рассказывает артист. То ли дело приглашенные критики – они анонимные сообщения не оставляют, их можно фильтровать. Не раз сталкивалась с историей, когда на премьеры звали всегда одних и тех же авторов (по чистой случайности – друзей сотрудников). На претензию завлит одного из театров (здесь можно подставить любой город и любое название) простодушно заметил: «Ну, этот-то человек точно про нас хорошо напишет, а за остальных поручиться не могу».
Не забудем, что «хорошая статья» по мнению сотрудников пресс-служб и по мнению артистов – зачастую два разных материала. «У нас чем хуже спектакль, тем больше его возвышают. А когда думаешь, что постановка неплохая, и люди на нее ходят, то никто о ней не пишет... Не понимаю!» – разводит руками собеседник из далекого региона. «Один человек во всем городе понимает, что такое театр!» – вторит ему его коллега из центральной России. Впрочем, это повод для другого разговора – и тоже наболевшего.

Пока же нужно подводить неутешительные итоги. Работа по принципу «и так сойдет!» от сотрудников пресс-служб – явление совершенно обыденное. Безусловно, претензий заслуживает и их руководство, не контролирующее ситуацию, и инертная среда. Мои региональные собеседники сокрушенно качают головами: «В Москве конкуренция, поэтому там дела с этим вопросом обстоят лучше». Пожалуй, они правы, но «лучше» и «хорошо» – как говорится, две большие разницы. Настоящий текст – попытка анализа огромной проблемы, не видной с первого взгляда, но существующей и принимающей все более угрожающие формы. Причем «угрожающие» – это не просто слово, иначе разве сказала бы мне актриса по поводу задуманной статьи: «Благородное дело вы затеяли, но опасное»? Дорогие мои артисты и режиссеры, я все-таки рискнула!

_____

«Тридцать лет межвременья сделали свою работу. Стремление к успешности, карьерные амбиции в условиях, не особо требующих каких-либо кодексов, привели к тому, что основным критерием стали “конкурентные преимущества”, основанные не на личных качествах. <…> И если в области технологий мы можем упереться в непреодолимые препятствия, то в области человеческих отношений всё зависит только от нас», – заметил Александр Ходаковский по совершенно иному поводу. Странно, но его цитата венчает и мои рассуждения о работе театральных пресс-служб – что бы это означало?..
И – да: всё зависит только от людей.